Хорошая вещь - компьютерные переводчики. Конечно, они могут иногда такого напереводить, что хочешь стой, хочешь падай (классика: поговорку "out of sight, out of mind" - "вне зрения, вне разума" если буквально, аналог нашего "с глаз долой - из сердца вон" машина перевела как "невидимый идиот". Впрочем, это было ещё в семидесятые). Но всё же, если использовать не один, а два переводчика, да ещё и словарь, да слегка поднапрячь воображение, то хотя бы в общих чертах понять, что имелось в виду, можно. Именно так я переводила с испанского текст песни "Дитя Луны", и вроде вышло складно. Хотя, конечно, от ошибок страховки нет.
И вспомнилась мне в связи с этим переводчидская байка о том, как однажды решили провести эксперимент. Взяли длинную фразу из Гоголя: "Она сплетничала и ела вареные бураки по утрам и отлично хорошо ругалась – и при всех этих разнообразных занятиях лицо ее ни на минуту не изменяло своего выражения, что обыкновенно могут показывать одни только женщины". Эту фразу прогнали через десятка полтора переводчиков (вполне живых), при этом каждый видел не исходный текст, а только то, что наваял его собрат предыдущий переводчик. И в результате на выходе, когда труды последнего перевели обратно на русский, получили: "Выпив компота, она выбросила из хижины старьё, а он радостно забил в тамтам".
Проще всего с компотом. "Варёные буряки" сначала превратились в "отвар из свёклы", потом на одном из африканских языков, не знающих слова "свёкла" они стали "отваром из земных плодов", потом "отваром из фруктов", а отвар из фруктов это что? Правильно, компот. Загадочный "он" появился после перевода ни один из индонезийских языков, где местоимения "он" и "она" обозначаются одним словом. "Сплетничать", пройдя через ряд трансформаций, превратилось в "хвастаться", что на английском было передано идиомой "бить в литавры", ну а от литавр уже и до тамтама недалеко. Ругательства, пройдя через арабский язык, превратились в "изрыгание страшных проклятий" (темпераментный был переводчик), потом стали "выкидыванием плохих вещей", плохие вещи сменились на старые, старьё полетело из дома, позже дом, видимо под влиянием тамтама, превратился в хижину. "Как могут показывать только женщины" сначала стало "как это умеют только женщины", потом с какого-то бодуна превратилось в "чисто женскую радость", после указание на пол и вовсе отпало.
Вот и получилось, что из всей длинной фразы до финиша доползло только слово "она", а коэффициент верно переданной мысли и вовсе свелся к нулю.