А что, если я лучше моей репутации?
Раньше я высказывалась о Сюэ Яне, теперь и об этом персонаже немножко скажу.
Прочитала недавно небольшое обсуждение этого персонажа, по итогам которого высказалась мысль, что его главная ошибка - попытка что-то доказать папеньке. Трудно сказать, что было бы, не стремись тогда ещё Мэн Яо в клан Цзинь. Может быть и правда прожил бы всю жизнь в клане Не и умер бы уважаемым человеком. А может быть и нет. Но в любом случае я б сказала, что основная ошибка Яо - в его характере и мироощущении. Гуаньяо - махровый эгоцентрик. Таких ещё называют инфантилами, но не уверена, можно ли относить это определение ко всем эгоцентрикам, потому как степень эгоцентризма может варьироваться у одного и того же человека. В одной области он рассуждает совершенно здраво, как взрослый, зато в другой волшебным образом превращается в обиженного ребёночка. Так и наш герой: политиком он был очень даже неплохим, и жилось при нём людям вполне хорошо - во всяком случае, до тех пор, пока они не пробовали против его власти выступать. Верховной властью, в отличие от Вэней, он не злоупотреблял, о простом народе заботился - одни его дозорные башни чего стоят. Но как только речь заходила о личных взаимоотношениях - куда всё девалось.
Цзинь Гуаньяо ощущал себя центром мира. Само по себе это нормально - каждый человек для себя центр своего мира. Неэгоцентрика отличает то, что он понимает: таких миров столько же, сколько и людей, каждый ставить на первое место себя, и это тоже нормально, обижаться не на что. Эгоцентрик же ждёт, что будет центром мира не только для себя, но и для всех окружающих. И что эти окружающие будут обслуживать его интересы, забывая о собственных. Папа должен возлюбить сына которого никогда не видел и, наскребя в себе невесть откуда взявшееся благородства, кинуться выручать женщину, которую едва помнит; брат - приглушить своё великолепие и не затмевать скромную улыбку Яо, маскирующую голодную пасть (и в самом деле, чего люди шарахались?); Не Минцюэ засунуть куда подальше свои представления о чести и совести, чтоб не создавать побратиму проблем; жена - согласиться с тем, что её ребёнку лучше не жить; ну а милый друг Сичэнь понять и пожалеть бедняжку, у которой ни разу не было другого выхода, ибо закатать губу до вменяемых размеров это, разумеется, не выход.
Конечно, Мэн Яо этого вслух не говорил и даже, вполне возможно, что и не думал. Но именно так он чувствовал - и исходя из этого чувства действовал.
Словом, пока люди были для него чужими, он был к ним равнодушен или даже испытывал небольшую неприязнь, иметь с ним дело было вполне безопасно (опять-таки, если не переходить дорогу его политическим амбициям). Он не ждал, что его возлюбят абсолютно все, и если и морщился на очередного "шлюхиного сына", то, во всяком случае, и не пытался уничтожить всех, бездумно кинувших оскорбление. Хотя бы потому, что это было технически невыполнимо, тут границы своих сил Яо вполне сознавал. Правда, и никакой жалости к этим чужим людям он не испытывал. Для индивидов такого склада, как он, личностями, к которым можно испытать сочувствие, являются только те, к кому есть какая-то личная заинтересованность, а все прочие воспринимаются как детали интерьера. Их можно высокомерно игнорировать, к ним можно снизойти, подольститься, если от них что-то нужно, их же можно вырезать под корень или отдать на опыты Сюэ Яну. "Я и они - мы различаемся!"
Но вот если эта самая личная заинтересованность в ком-то появляется - то тут, ножки, спасайте животик. Он будет ждать и требовать встречной заинтересованности - причём благоприятной для себя заинтересованности. Мысль, что он, ось вращения вселенной, может быть кому-то неинтересен, что любовь и признание не полагаются ему по умолчанию, не рассматривается вообще, а если ткнуть ею в нос, воспринимается как стр-рашное оскорбление. И если в случае с Сичэнем Яо повезло, и он чаемую встречную заинтересованность получил, то в случае с Гуаньшанем и Не Минцзюэ всё оказалось не так радужно. Ну что, казалось бы, Гуаньшань такого сказал по пьяной лавочке, что Гуаньяо именно тогда решил его уничтожить? Что ему не нравятся образованные женщины, как мать Яо? Но ведь она УЖЕ умерла в борделе, Гуаньшань уже её не выкупил - так не всё ли равно, по какой причине? Считал слишком много о себе понимающей, или просто банально забыл - в любом случае, она явно не много для него значила. Что для самого Яо он жалеет лишнего слова? А что, в этом были какие-то сомнения? Но до того, как Яо подслушал эти слова, он мог тешить себя иллюзией, что папа и рад был бы и ему угодить, и о его маме позаботиться, да некие обстоятельства мешали. Вот поразительно, казалось бы - Гуаньяо отлично видел, что за человек Гуаньшань, и как он относится к окружающим, но продолжал упрямо верить, что персонально для него будет сделано исключение. А тут иллюзий не осталось. И, полный искреннего негодования, Яо покарал эгоиста, который заботился о себе больше, чем о нём. Нарушителя законов мироздания, можно сказать.
Самое печальное, что отвязаться от заинтересованного эгоцентрика практически невозможно. Если бы Яо видел личностей во всех людях, ему было бы проще пережить то, что какая-то конкретная личность, одна из многих, относится к нему без должного пиитета. Гуаньшань не ценит? Обидно, но да бог с ним, найду тех, кто оценит, мир велик, людей много. Но если для тебя личностей раз, два и обчёлся, а остальной мир тонет во мраке, то где искать замену? Плюс к тому - пресловутое чувство, что тебе всё положено, а если не оно даётся, то это ошибка, которую можно исправить. И Гуаньяо добивался отцовского признания в искренней вере, что если ещё немного постараться, чуточку поднажать, то папа сдаться и распахнёт объятия. Эгоцентрик - творец и властитель мира, а значит может диктовать ему свои условия и рулить чужой волей. А если вдруг облом - гнев и месть. И даже первоначальная симпатия - не гарантия, что тебя не предъявят счёт потом, как это было с Не Минцюэ. Трудно сказать, чем грозили политические тёрки между двумя сильными орденами, но лично у меня сложилось впечатление, что ничем критичным Минцюэ Гуаньяо не угрожал. Войной бы он на орден Цзинь точно не пошёл, а сам Гуаньяо уже достаточно твёрдо стоял на ногах, чтобы не пострадать из-за прекращения поддержки со стороны клана Не. Так что убийство бывшего шефа стало именно местью: я поверил, что он мне друг, читай - верный слуга, а он!..
Конечно, благородный Не Минцюэ, справедливости ради, и сам ткнул в больное место, да ещё и с лестницы спустил. Но, ей богу, умница-Яо и сам бы мог без труда предсказать реакцию вспыльчивого, неуравновешенного побратима, если бы посмотрел на ситуацию здраво. Это я не к тому, что не нужно было объяснятся, но, решившись, следует быть готовым к последствиям. Хотя бы от ступенек подальше отойти. И, воля ваша, готовиться к убийству он начал куда раньше, чем произошла ссора, даже в романе. Попасть в тайную секцию, найти там нужное, встроить одну мелодию в другую, отрепетировать, чтобы всё звучало гладко - задачка не для одного дня, а ведь у Яо и других дел хватало, он в это время был уже фактическим правителем Цзинь вместо спивающегося отца. Видимо, он, подготовившись, решил дать Не Минцюэ последний шанс - хотя всё уже было заранее ясно.
Прочитала недавно небольшое обсуждение этого персонажа, по итогам которого высказалась мысль, что его главная ошибка - попытка что-то доказать папеньке. Трудно сказать, что было бы, не стремись тогда ещё Мэн Яо в клан Цзинь. Может быть и правда прожил бы всю жизнь в клане Не и умер бы уважаемым человеком. А может быть и нет. Но в любом случае я б сказала, что основная ошибка Яо - в его характере и мироощущении. Гуаньяо - махровый эгоцентрик. Таких ещё называют инфантилами, но не уверена, можно ли относить это определение ко всем эгоцентрикам, потому как степень эгоцентризма может варьироваться у одного и того же человека. В одной области он рассуждает совершенно здраво, как взрослый, зато в другой волшебным образом превращается в обиженного ребёночка. Так и наш герой: политиком он был очень даже неплохим, и жилось при нём людям вполне хорошо - во всяком случае, до тех пор, пока они не пробовали против его власти выступать. Верховной властью, в отличие от Вэней, он не злоупотреблял, о простом народе заботился - одни его дозорные башни чего стоят. Но как только речь заходила о личных взаимоотношениях - куда всё девалось.
Цзинь Гуаньяо ощущал себя центром мира. Само по себе это нормально - каждый человек для себя центр своего мира. Неэгоцентрика отличает то, что он понимает: таких миров столько же, сколько и людей, каждый ставить на первое место себя, и это тоже нормально, обижаться не на что. Эгоцентрик же ждёт, что будет центром мира не только для себя, но и для всех окружающих. И что эти окружающие будут обслуживать его интересы, забывая о собственных. Папа должен возлюбить сына которого никогда не видел и, наскребя в себе невесть откуда взявшееся благородства, кинуться выручать женщину, которую едва помнит; брат - приглушить своё великолепие и не затмевать скромную улыбку Яо, маскирующую голодную пасть (и в самом деле, чего люди шарахались?); Не Минцюэ засунуть куда подальше свои представления о чести и совести, чтоб не создавать побратиму проблем; жена - согласиться с тем, что её ребёнку лучше не жить; ну а милый друг Сичэнь понять и пожалеть бедняжку, у которой ни разу не было другого выхода, ибо закатать губу до вменяемых размеров это, разумеется, не выход.
Конечно, Мэн Яо этого вслух не говорил и даже, вполне возможно, что и не думал. Но именно так он чувствовал - и исходя из этого чувства действовал.
Словом, пока люди были для него чужими, он был к ним равнодушен или даже испытывал небольшую неприязнь, иметь с ним дело было вполне безопасно (опять-таки, если не переходить дорогу его политическим амбициям). Он не ждал, что его возлюбят абсолютно все, и если и морщился на очередного "шлюхиного сына", то, во всяком случае, и не пытался уничтожить всех, бездумно кинувших оскорбление. Хотя бы потому, что это было технически невыполнимо, тут границы своих сил Яо вполне сознавал. Правда, и никакой жалости к этим чужим людям он не испытывал. Для индивидов такого склада, как он, личностями, к которым можно испытать сочувствие, являются только те, к кому есть какая-то личная заинтересованность, а все прочие воспринимаются как детали интерьера. Их можно высокомерно игнорировать, к ним можно снизойти, подольститься, если от них что-то нужно, их же можно вырезать под корень или отдать на опыты Сюэ Яну. "Я и они - мы различаемся!"
Но вот если эта самая личная заинтересованность в ком-то появляется - то тут, ножки, спасайте животик. Он будет ждать и требовать встречной заинтересованности - причём благоприятной для себя заинтересованности. Мысль, что он, ось вращения вселенной, может быть кому-то неинтересен, что любовь и признание не полагаются ему по умолчанию, не рассматривается вообще, а если ткнуть ею в нос, воспринимается как стр-рашное оскорбление. И если в случае с Сичэнем Яо повезло, и он чаемую встречную заинтересованность получил, то в случае с Гуаньшанем и Не Минцзюэ всё оказалось не так радужно. Ну что, казалось бы, Гуаньшань такого сказал по пьяной лавочке, что Гуаньяо именно тогда решил его уничтожить? Что ему не нравятся образованные женщины, как мать Яо? Но ведь она УЖЕ умерла в борделе, Гуаньшань уже её не выкупил - так не всё ли равно, по какой причине? Считал слишком много о себе понимающей, или просто банально забыл - в любом случае, она явно не много для него значила. Что для самого Яо он жалеет лишнего слова? А что, в этом были какие-то сомнения? Но до того, как Яо подслушал эти слова, он мог тешить себя иллюзией, что папа и рад был бы и ему угодить, и о его маме позаботиться, да некие обстоятельства мешали. Вот поразительно, казалось бы - Гуаньяо отлично видел, что за человек Гуаньшань, и как он относится к окружающим, но продолжал упрямо верить, что персонально для него будет сделано исключение. А тут иллюзий не осталось. И, полный искреннего негодования, Яо покарал эгоиста, который заботился о себе больше, чем о нём. Нарушителя законов мироздания, можно сказать.
Самое печальное, что отвязаться от заинтересованного эгоцентрика практически невозможно. Если бы Яо видел личностей во всех людях, ему было бы проще пережить то, что какая-то конкретная личность, одна из многих, относится к нему без должного пиитета. Гуаньшань не ценит? Обидно, но да бог с ним, найду тех, кто оценит, мир велик, людей много. Но если для тебя личностей раз, два и обчёлся, а остальной мир тонет во мраке, то где искать замену? Плюс к тому - пресловутое чувство, что тебе всё положено, а если не оно даётся, то это ошибка, которую можно исправить. И Гуаньяо добивался отцовского признания в искренней вере, что если ещё немного постараться, чуточку поднажать, то папа сдаться и распахнёт объятия. Эгоцентрик - творец и властитель мира, а значит может диктовать ему свои условия и рулить чужой волей. А если вдруг облом - гнев и месть. И даже первоначальная симпатия - не гарантия, что тебя не предъявят счёт потом, как это было с Не Минцюэ. Трудно сказать, чем грозили политические тёрки между двумя сильными орденами, но лично у меня сложилось впечатление, что ничем критичным Минцюэ Гуаньяо не угрожал. Войной бы он на орден Цзинь точно не пошёл, а сам Гуаньяо уже достаточно твёрдо стоял на ногах, чтобы не пострадать из-за прекращения поддержки со стороны клана Не. Так что убийство бывшего шефа стало именно местью: я поверил, что он мне друг, читай - верный слуга, а он!..
Конечно, благородный Не Минцюэ, справедливости ради, и сам ткнул в больное место, да ещё и с лестницы спустил. Но, ей богу, умница-Яо и сам бы мог без труда предсказать реакцию вспыльчивого, неуравновешенного побратима, если бы посмотрел на ситуацию здраво. Это я не к тому, что не нужно было объяснятся, но, решившись, следует быть готовым к последствиям. Хотя бы от ступенек подальше отойти. И, воля ваша, готовиться к убийству он начал куда раньше, чем произошла ссора, даже в романе. Попасть в тайную секцию, найти там нужное, встроить одну мелодию в другую, отрепетировать, чтобы всё звучало гладко - задачка не для одного дня, а ведь у Яо и других дел хватало, он в это время был уже фактическим правителем Цзинь вместо спивающегося отца. Видимо, он, подготовившись, решил дать Не Минцюэ последний шанс - хотя всё уже было заранее ясно.